Оборотни тоже смертны  - Алексей Щербаков

Мельком Сергей глянул в зеркало – и слегка ошалел. Оттуда на него смотрел малознакомый человек, более всего похожий на снимки его отца в молодые годы. Оно, конечно, понятно. В такое вот большое зеркало Сергей в последний раз гляделся еще до войны. Партизаны при бритье обходились, в лучшем случае, автомобильными зеркальцами, снятыми с немецких машин. Понятно, что за два года – и каких года! – человек в его возрасте сильно взрослеет. Но дело было не только в этом. Еще возвращаясь обратно со встречи с Мильке, Сухих начал проявлять сильное беспокойство по поводу молодости Сергея.

– Ну, не бывают такими молодыми немецкие офицеры! Пусть даже эсэсовцы. У них ведь, прежде чем стать офицером, надо послужить рядовым и унтером…

– Но, товарищ старший лейтенант, бывают ведь люди, которые выглядят моложе своего возраста, – возразил Макаров. – Вот у нас был старший лейтенант, ему уже двадцать пять исполнилось, а смотрелся он как новобранец.

– Так-то оно так. Но ведь что выходит? Выглядит он молодо, выправка у него… Одна такая мелочь, может, и сошла бы, но в сумме складывается очень подозрительная картина…

– Так в чем вопрос, товарищ старший лейтенант? – вмешался Голованов, крутивший баранку. – У нас в госпитале есть такая санитарка Нина. Она ж в Минске в театре гримершей работала! Все уши мне прожужжала про этот театр.

– Моряков исправит только могила, – усмехнулся Сухих. – Где есть женский пол, там ищи поблизости кого-нибудь в тельняшке… Ладно, как прибудем на базу, зови эту Нину…

Нина и в самом деле оказалась гримером из Минского драматического театра. Мало того, у нее даже нашелся кое-какой грим. Как оказалось, еще с полгода назад партизаны подбили машину, в которой ехали немецкие артисты – поднимать дух доблестных солдат вермахта. Один из бойцов зачем-то прихватил несколько баночек с гримом. Видимо, просто потому, что красивые. А потом эти баночки перешли к Нине. Она же их сохранила и таскала с собой – из ностальгии по довоенной жизни. В итоге на лице Мельникова Нина что-то слегка подрисовала…

Особист был удовлетворен.

– Вот, сразу стал лет на пять старше! Такой парень уже может носить высокое звание штурмфюрера Ваффен-СС!

* * *

…Откуда-то выскочил невысокий лысоватый человек неопределенного возраста.

– Что угодно господину офицеру? – спросил он по-немецки.

– Вы Смазновский?

– Именно я…

В глазах парикмахера мелькнул испуг. Ну да. Эсэсовцев в городе нет. Так что визит офицера с рунами в правой петлице напугает и вполне натурального немецкого приспешника.

Мельников назвал пароль. Парикмахер с облегчением сказал отзыв, потом запер входную дверь.

– Господин… пан офицер, пройдемте ко мне.

Они прошли по узкому темному коридору, поднялись по скрипучей лестнице и оказались в комнате, тесно заставленной мебелью. Откуда-то доносился запах тушеной капусты.

– Я мигом, только приведу пана Белова… Только предупрежу своих, чтобы они сюда не совались…

* * *

Вернулся парикмахер минут через двадцать. Следом за ним вошел немолодой, высокий и худой лейтенант. Канты на его погонах были черного цвета. Значит, сапер или железнодорожник.

– Вот и пан Белов, – сказал хозяин. – Я жену отправил в гости к подруге, а детей – на улицу. Да и сам пойду. Знаете ли, кто меньше знает, тот лучше спит.

Парикмахер исчез, а Белов тем временем внимательно и явно со знанием дела разглядывал Сергея.

– Что ж, маскировка хорошая, – наконец начал он разговор. – Внушает доверие. Так и кажется, что вы сейчас начнете кричать про героическую смерть за фюрера и Тысячелетний рейх. С вами можно иметь дело. Итак. Моя биография, я думаю, вам известна со слов Мильке.

– Примерно, – кивнул Мельников.

– Значит, у вас должен быть резонный вопрос: почему я хочу с вами сотрудничать?

Сергей снова кивнул.

– С людьми, которые друг другу не доверяют, лучше всего играть честно. Так вот, я спасаю свою шкуру.

– Поняли после Сталинграда, что война немцами проиграна? – с некоторой иронией спросил Мельников. Собеседник эту иронию почувствовал.

– Да черт с ней, с войной! – желчно усмехнулся Белов. – Гитлеру ее, конечно, уже не выиграть. Это непонятно только людям, у которых такие мундиры, как на вас. Но… Войны заканчиваются по-разному. Может, Гитлер и заключит мир со Сталиным. Может, и еще что-нибудь случится. Это меня не сильно волнует. Меня больше волнует СД, которое может мной заняться.

– Именно СД, а не ГФП? – заинтересовался Мельников. Сергей не слишком разбирался в этих немецких конторах, но все же про ГФП или про гестапо он был неплохо наслышан. А вот СД было полной экзотикой. Сухих в порядке просвещения молодежи упоминал, что это нацистская политическая разведка и контрразведка. Вот, собственно, и все, что Сергей о ней знал.

– А именно ведомство господина Шелленберга, – подтвердил Белов. – Впрочем, могут добраться и люди Канариса. Дело в том, что я работал на ваших союзников. На англичан.

– Работали?

– Понятно, что бывших разведчиков не бывает. Но все это было в другом месте и в другое время. А тут я один, если не считать нескольких исполнителей вроде пана Смазновского. Но мне удалось узнать из определенных источников, что арестованы кое-какие люди, которые обо мне кое-что знают… Не тут, в Берлине. Но в СД работают очень упорные ребята. В конце концов они могут выйти и на меня.

– И вы хотите… перейти на нашу сторону?

– Да уж не стесняйтесь в выражениях. Да, я хочу перебежать на вашу сторону. Но… Я знаю правила игры. В любой разведке они едины. Ваше ГПУ, или как оно у вас теперь называется, не станет ставить меня к стенке или направлять в Сибирь только в одном случае – если убедится в моей полезности.

Мельников начал понимать, что вляпался в игру, которая намного превосходит его квалификацию. Немецкая разведка, английская разведка… Насколько можно верить вот такому типу? Оставалось одно: говорить как можно меньше, слушать – больше.

– Вы понимаете, все решает мой начальник… – начал он.

– Я все понимаю. Также я понимаю и то, что любой подобный разговор начинается с какого-нибудь ценного подарка. И у меня он для вас есть. Вы знаете, что против партизан в этом районе действуют засекреченные боевые группы?

– Кое-что знаем. Но только одни слухи…

– Это подразделения, специально подготовленные для борьбы с партизанами.

– Да? Это уже интересно. И кто они такие? – изобразил удивление Сергей.

– Спецсоединение «Вервольф». Их местная база находится в Зельве, откуда они действуют против партизан. Но главная база не здесь. Их доставляют сюда – и, возможно, в другие места – мелкими группами. По мере надобности. Их главный центр находится в районе Василичней. Это на запад от железнодорожной ветки Мосты – Лида.